|
К вопросу о состоянии регионоведческих исследований российского Дальнего Востока: результаты анкетного обследования
Киреев А. А. К вопросу о состоянии регионоведческих исследований российского Дальнего Востока: результаты анкетного обследования // Ойкумена. Регионоведческие исследования. – 2009. – №1. – С. 133 – 140 В конце января – начале февраля 2009 г. редакцией журнала «Ойкумена» в рамках начатого ранее долгосрочного исследования регионоведения российского Дальнего Востока был проведен анкетный опрос. Цель опроса заключалась в выявлении представлений о современном состоянии регионоведческих исследований РДВ, существующих в сознании самих исследователей, представителей регионального научного сообщества. Для проведения опроса А. А. Киреевым и Д. А. Литошенко была разработана анкета, состоящая из 15-ти основных вопросов закрытого и открытого типа, а также блока вопросов биографического характера. Отсутствие достоверных предварительных данных о численности и составе изучаемой совокупности – сообщества исследователей РДВ, – и ее значительная географическая распыленность изначально существенно ограничили полноту проводимого обследования. Фактически в целевую выборку вошли исследователи, работающие в нескольких доступных для организаторов опроса научных и образовательных учреждениях г. Владивостока, таких как Владивостокский государственный университет экономики и сервиса, Дальневосточный государственный университет, Институт истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН, Морской государственный университет им. адм. Г. И. Невельского, Приморский государственный объединенный музей им. В. К. Арсеньева, Тихоокеанский военно-морской институт им. С. О. Макарова, а также в филиале Дальневосточного государственного технического университета в г. Находке. Квотируя количество участников опроса от каждого из названных учреждений, мы старались исходить из примерной оценочной численности занятых в них исследователей интересующего нас профиля. На момент окончания опроса, при значительном невозврате анкет (около трети всех распространенных), нами были получены ответы от 33-х респондентов, представляющих семь упомянутых выше организаций. Безусловно, что при таком масштабе результаты анкетирования не могут претендовать на достаточную репрезентативность. Тем не менее, свою «разведывательную» функцию проведенный опрос выполнил, и его данные позволяют получить некоторый предварительный, эскизный портрет дальневосточного регионоведения.
Пятнадцать вопросов, вошедших в опросную анкету, можно разбить на ряд смысловых блоков, каждый из которых касается одного из аспектов заявленного в исследовании предмета. Первым в анкете был блок вопросов, посвященных основополагающей для данного исследования проблеме определения общего научного статуса регионоведения на российском Дальнем Востоке и той степени, в какой работающие здесь исследователи лично идентифицируют себя с этой наукой. Первый вопрос из этого блока (Как, по Вашему мнению, можно определить сегодня научный статус регионоведения?) предполагал возможность выбора респондентом одного варианта ответа из пяти предложенных, включая один вариант ответа, открытый для самостоятельной формулировки. Ответы респондентов на этот вопрос распределились следующим образом:
Второй (закрытый) вопрос первого блока (Какие факторы определяют регионоведческую принадлежность (научную специализацию) исследователя?) допускал выбор одновременно нескольких вариантов ответа. В результате было получено следующее распределение ответов:
Третий (закрытый) вопрос первого блока (Какая научная специализация – территориальная (регионоведческая) или предметная (историческая, социологическая, политологическая и т.д.) – наиболее близка лично Вам?) допускал выбор респондентом только одного варианта ответа. Полученные ответы распределились следующим образом:
Второй блок вопросов анкеты был направлен на выявление представлений о внутренней структуре дальневосточного регионоведения и оценок сравнительной развитости входящих в него направлений исследований. Этот блок включал в себя два вопроса открытого типа. Первый из них (Укажите наиболее развитые направления социогуманитарных исследований дальневосточного региона России.) предусматривал не более 3-х возможных вариантов ответа (т.е. направлений). В ходе обработки анкет было зафиксировано в общей сложности 18 различных вариантов ответа, большая часть которых состоит из наименований социальных и гуманитарных дисциплин. Исключив из этого числа ответы, данные 1-2 респондентами, к наиболее развитым, по мнению респондентов, направлениям социогуманитарных исследований РДВ можно отнести следующие (в порядке убывания количества ответов):
Среди ответов, не вошедших в приведенный выше перечень, есть направления, которые содержательно близки к перечисленным. Так, отдельными респондентами были упомянуты такие проблемные направления как «региональная политика в РФ» (3,03%) и «поведение электората» (3,03%), по существу входящие в предметное поле политологии. Если сгруппировать эти ответы в общую категорию «политология», то доля респондентов, указавших данное направление исследований, возрастет до 24,24%. Кроме того, близки по своему содержанию такие ответы как «геополитика Дальнего Востока» (6,06%) и «международные аспекты регионального развития» (3,03%). Они могут быть обобщены в категорию «геополитические и международные аспекты регионального развития» с совокупной долей в 9,09% респондентов.
Второй вопрос второго блока анкеты (Укажите наименее развитые направления социогуманитарных исследований дальневосточного региона России.) также предполагал не более 3-х возможных вариантов ответа. Однако в итоге, в сравнении с первым вопросом этого блока, спектр названных направлений оказался заметно шире и достиг 26-ти. При этом, среди них преобладали не предметно-дисциплинарные, а более узкие, проблемные, направления. Велика оказалась и дисперсия мнений респондентов – 23 направления исследований были названы 1-2 участниками опроса. К наименее развитым, по мнению респондентов, направлениям социогуманитарных исследований РДВ можно отнести следующие (в порядке убывания количества ответов):
Многие из остальных 23-х направлений могут рассматриваться как частные по отношению к трем названным предметным областям исследований региона. Так, в категорию «политология» могут быть включены ответы «политическое поведение населения Дальнего Востока» (3,03%), «избирательная география» (3,03%), «региональные политические процессы» (3,03%), «региональные политические элиты» (3,03%), «политические ориентации населения» (3,03%). Таким образом, доля политологического направления достигнет 33,33%. К социологическому направлению регионоведческих исследований тяготеет ответ «социальная структура населения» (3,03%), добавление которого увеличивает долю этого направления до 18,18%. К культурологическому направлению близки ответы «межкультурные коммуникации» (3,03%), «цивилизационные исследования» (3,03%), «искусство» (3,03%), которые в сумме повышают его долю до 21,19%.
Третий блок анкеты состоял из одного, но достаточно объемного открытого вопроса (Укажите теоретические и прикладные проблемы дальневосточного регионоведения, требующие, на Ваш взгляд, приоритетных усилий и финансирования.), который был призван выявить позицию исследователей относительно необходимых в дальнейшем изменений предметной структуры регионоведения РДВ. При ответе на этот вопрос респондентам предлагалось сформулировать не более 3-х теоретических и 3-х прикладных проблем. По результатам опроса его участниками было названо в общей сложности 18 теоретических и 27 прикладных проблем. При этом и в том и в другом случаях подавляющая часть ответов были даны только одним или двумя респондентами. Во многих случаях формулировки теоретических и прикладных проблем оказались сходными. В перечень теоретических проблем, нашедших набольшее число сторонников, вошли следующие:
С указанными проблемами могут быть объединены некоторые из теоретических проблем, получивших меньшую поддержку. Так, в категорию «региональная политика» допустимо включить ответ «проблемы «центр-регионы»» (6,06%). В этом случае общий вес этой категории достигнет 24,24%. К проблемной категории «российский Дальний Восток в системе международных отношений» близок ответ «геополитика» (6,06%). При объединении с геополитической проблематикой доля ее сторонников среди респондентов увеличится до 18,18%.
Среди прикладных проблем наибольшую поддержку исследователей получили:
С указанными могут быть объединены некоторые из остальных упомянутых в ходе опроса прикладных проблем. В категорию проблем «экономическое развитие» могут быть включены ответы «дифференциация социально-экономического развития РДВ» (3,03%) и «развитие мелкого и среднего предпринимательства» (3,03%). При обобщении эти ответы охватывают 21,19% респондентов. К проблеме «интеграция РДВ в АТР» близки проблемы «негативные последствия включения в АТР» (3,03%), «проведение саммита АТЭС» (3,03%) и «развитие международных связей» (3,03%). Их суммирование дает долю респондентов в 21,19%. Кроме того, из ряда содержательно близких друг другу ответов «демографические процессы» (3,03%), «миграция» (3,03%), «социально-демографическая политика» (3,03%) можно сгруппировать общую категорию прикладных проблем «демографические процессы и управление ими» с общей поддержкой опрошенных в 9,09%.
Отдельный, четвертый, блок опросной анкеты был посвящен определению методологических приоритетов представителей дальневосточного регионоведения. Он состоял из одного вопроса открытого типа (Применение каких парадигм и методологических подходов, на Ваш взгляд, наиболее перспективно в социогуманитарных исследованиях дальневосточного региона?). Этот вопрос анкеты чаще всего оставался без ответа (у 30,3% участников). Из 16-ти зафиксированных вариантов ответа наиболее часто респонденты называли следующие методологические подходы:
Следующий, пятый, блок вопросов был нацелен на определение уровня развития неформальных внутригрупповых связей между исследователями РДВ и факторов, этому развитию препятствующих. Первый вопрос этого блока (Существует ли сегодня на российском Дальнем Востоке региональное научное сообщество?) носил закрытый характер и предполагал выбор только одного варианта ответа. Ответы респондентов в данном случае распределились следующим образом:
Для респондентов, выбравших при ответе на предыдущий вопрос варианты «скорее, не существует» и «нет, не существует», предназначался второй вопрос пятого блока (Если Вы ответили на предыдущий вопрос отрицательно, назовите основные факторы, препятствующие формированию регионального научного сообщества.). Этот полузакрытый вопрос допускал множественный выбор ответов. Респонденты, отвечавшие на данный вопрос (18,18% от общего числа опрошенных), распределились в следующей пропорции:
Шестой блок анкеты был посвящен финансовым условиям существования дальневосточного регионоведения. Первый вопрос этого блока (В какой мере существующее финансирование обеспечивает потребности развития социогуманитарных исследований Дальнего Востока?) являлся закрытым и предусматривал один возможный вариант ответа. Отвечая на него, опрашиваемые разделились следующим образом:
Второй вопрос шестого блока (Какие источники финансирования должны являться для регионоведческих исследований основными?) был полузакрытым и допускал множественный выбор. Полученные ответы распределились так:
Задачей седьмого блока опросной анкеты являлось выяснение мнения исследователей об институциональных условиях развития регионоведения РДВ, а также о его обеспеченности таким ключевым ресурсом как информация. Первый вопрос блока (Определите степень соответствия существующей сети научных организаций и информационных учреждений потребностям дальнейшего развития дальневосточного регионоведения?) носил закрытый характер и допускал единственный вариант ответа. Распределение ответов опрошенных на этот вопрос оказалось следующим:
Второй вопрос седьмого блока анкеты (Назовите главные, на Ваш взгляд, недостатки существующей в регионе сети научных организаций и информационных учреждений.) был открытым. По результатам опроса было выявлено 19 различных вариантов ответа. Вместе с тем, в отличие от ответов на другие вопросы анкеты, распыленность и индивидуализированность мнений респондентов в данной случае оказалась несколько меньшей. Чаще всего ими указывались следующие недостатки:
Помимо перечисленных респондентами назывался и ряд сходных с ними недостатков. Так, в категорию недостатков «отсутствие координации» может быть добавлен ответ «отсутствие института комплексного изучения Дальнего Востока» (3,03%). В этом случае ее вес достигнет 15,15%. В категорию «низкий уровень научных кадров» также правомерно включить ответы «отсутствие кадровой политики» (3,03%) и «отсутствие молодых специалистов» (3,03%), увеличив в итоге ее долю до 15,15%. Кроме того, в обобщающую категорию «низкая доступность информационных ресурсов» могут быть сведены ответы «затрудненность получения информации» (6,06%), «высокая стоимость информации» (3,03%) и «низкий уровень культуры научного обслуживания» (3,03%), которые были даны в общей сложности 12,12% респондентов.
Последний, восьмой, блок вопросов анкеты был предназначен для выявления оценки респондентами основных тенденций количественной и качественной динамики дальневосточного регионоведения за последнее десятилетие. Этот блок состоял из двух закрытых вопросов, допускавших выбор единственного варианта ответа. Несколько участников опроса уклонились от ответа на эти вопросы, в т.ч. на первый – 9,09% и на второй – 6,06% от общего числа опрошенных. Между предложенными вариантами ответа на первый вопрос восьмого блока (Какова основная тенденция изменения количественных параметров дальневосточного регионоведения за последние 10 лет?) ответившие респонденты разделились следующим образом:
Второй вопрос восьмого блока (Какова основная тенденция изменения качественных параметров (актуальности, новизны, теоретико-методологической оснащенности) дальневосточного регионоведения за последние 10 лет?) принес следующие результаты:
Ознакомившись с приведенными опросными данными, наши читатели могут сделать собственные выводы о современном состоянии регионоведческих исследований российского Дальнего Востока. Наиболее обоснованные и развернутые интерпретации итогов опроса редакция «Ойкумены» готова опубликовать на страницах ближайших номеров журнала. Со своей стороны мы ограничимся пока констатацией некоторых особенно очевидно проступающих из полученных данных «черт лица» дальневосточного регионоведения. Исходя из структуры анкеты, представим их в тезисной форме.
Редакция «Ойкумены» ждёт отзывов на данный материал,
|