Кажанов О. А.

Это ознакомительная текстовая версия,
полный вариант статьи в формате pdf
Вы можете скачать по этой ссылке

Как показывает знакомство с российской публицистикой периода первой русской революции, особенно выборов в Государственную Думу (1906 – 1912), объектом внимания политических аналитиков того вре­мени нередко становилась социально-классовая структура общества с позиций властных отношений. Тот факт, что она представляла собой сложный конгломерат социальных групп: от распадающихся сословных до формирующихся классовых, – сказывался на выборе различных со­циальных сегментов электората. Реальные политические ориентации, демонстрируемые их представителями в период избирательных кампа­ний, нередко противоречили стереотипным взглядам партийных идео­логов, чьи организации участвовали в борьбе за депутатские мандаты. Так, например, Трудовая группа, возникшая в стенах I Государствен­ной Думы и ориентировавшаяся на объединение под своими знамёнами широких слоёв многомиллионного крестьянства, пользовалась достаточ­но большой популярностью у деревни на ранних этапах формирования представительной власти в стране. Однако уже на выборах в III и IV Государственные Думы ситуация стала меняться не в лучшую сторону: социально-классовая дифференциация сельских избирателей сказалась на уменьшении электоральной базы трудовиков [4].

Всё это ориентировало публицистов на обращение к серьёзному политико-социологическому анализу динамики социальной структуры, как всего российского общества, так и его отдельных регионов, где фор­мировались представительные органы власти.

Одно из таких исследований было проведено журналистом Д.И. Кутузовым (лит. псевдоним Дм. Илимский) после выборов в IV Государ­ственную Думу (1912). Оно касалось проблемы земского самоуправления в Сибири [5]. Ряд представителей общественности края выдвигали идею областничества, согласно которой регион должен был превратиться из колониального придатка Российской Империи, управляемого из цен­тра, в автономную область, самостоятельно решающую свои социально­экономические проблемы. Представители региона в III Государственной Думе даже попытались разработать законопроект введения в Сибири земства по типу губерний Европейской России и утвердить его в Госу­дарственном Совете. Попытка оказалась неудачной, однако популяр­ность идеи «областничества» в крае не уменьшилась.

На выборах в IV Государственную Думу призывы к введению са­моуправления привлекали внимание широких слоёв избирателей в регионе. Об этом свидетельствовали, по мнению Дм. Илимского, много­численные наказы избирателей как выборщикам, так и депутатам, в которых общественные настроения жителей восточной окраины страны фокусировались на одном требовании. «Сибирь всех сословий и классов хочет иметь земство, – писал он впоследствии, – и выборы в IV Государ­ственную Думу лишний раз подчеркнули, как сильно это желание, ка­кие жизненные нужды лежат в основе его» [5, с..132].

Такая ситуация актуализировала вопрос о будущих земских силах в обширном и разноплемённом регионе, о том, кто станет хозяином по­ложения в новых структурах самоуправления, определит основные на­правления их деятельности. Тот или иной полученный ответ мог иметь практическую значимость в случае реализации идеи «областничества». От него зависела тактика поборников и будущих работников земства в самой Сибири и возможные отношения самоуправляющегося края с ана­логичными организациями в Европейской России. Интересна эта про­блема была широкой общественности, считавшей, что «… Сибирь – стра­на молодая, страна, оригинально сложившихся экономических условий, та страна, где всякий социальный эксперимент даёт плоды особенно ре­льефные и всегда поучительные для социолога и общественного деяте­ля» [5, с..133].

Объективный политико-социологический анализ социальной струк­туры регионального сообщества был необходим в связи с тем, что идеоло­ги «областничества» распространяли в общественном сознании далёкую от действительности мысль о социально-экономической специфике края. Так, один из представителей этого направления П. Головачев утверж­дал, что Сибирь – страна крестьянская по преимуществу, не знавшая притом крепостного права, со слабо развитой промышленностью; здесь нет деления общества на классы, а всё различие между людьми опреде­ляется лишь большей или меньшей степенью экономического обеспече­ния [см.: 2, с..129-130]. Идея социально однородного «мужицкого цар­ства», не имевшего классового врага в лице помещика-землевладельца и конкурента в лице промышленного рабочего, наводила областников на определённые политические выводы. Местный радикальный патрио­тизм требовал признания за Сибирью «рекорда демократичности», кото­рый и был гарантом установления в крае «самоуправления для всех».

За годы политических пертурбаций Первой русской революции и постреволюционного периода наивный оптимизм сменился более реали­стичной, признававшей процесс классового расслоения в сибирской де­ревне точкой зрения, сторонники которой утверждали, что выборы в ор­ганы самоуправления неизбежно принесут победу средним, трудящимся слоям крестьянства. Они и решат судьбу земства в крае, обеспечив ему самую блестящую «мужицкую» будущность.

Такой умозрительный подход, по мнению Дм. Илимского, нуждал­ся в определённой корректировке, так как не учитывал реалий дина­мики социальной структуры населения Сибири и расстановки сил на политической арене. Углублённый анализ проблемы на основе матери­алов статистических исследований и монографических публикаций на социально-экономическую тематику известных учёных–сибириеведов того времени приводил автора к иным социально-политическим про­гнозам.

В начале ХХ века сибирская деревня была далека от социальной гомогенности и делилась на четыре группы с хорошо выраженными классовыми признаками и вполне обособленными условиями жизни.

Первое место по сплочённости и возможности влиять на сельский «мир» в Сибири занимали кулаки-торговцы. Тот факт, что они были пол­ными хозяевами положения на местах, определялся территориальными особенностями края. «Редкость населения, отсутствие путей сообщения, необходимость обслуживать потребности личные и хозяйственные ис­ключительно привозными товарами, поразительно малое количество денег в стране и слабое развитие мелкого кредита, – отмечал Дм. Илим­ский, – всё это создаёт богатую почву для процветания торговцев» [5,с..134]. Сельская торговля носила централизованный характер, пред­ставляя собой структурную цепочку: крупные снабженческие фирмы – мелкие деревенские лавочники – потребители – крестьяне. Влияние небольшого числа «оптовиков» в крае было огромно, так как недостаток финансовых средств на покупку товаров фактически превращал пред­ставителей среднего звена этой цепочки в приказчиков крупных фирм, а отсутствие денег у покупателей стимулировало натуральный обмен, по­зволявший владельцам торговых предприятий концентрировать в своих руках продукцию местных промыслов и производства (пушнина, масло, мёд и воск, рыба, дичь). Будущее земство, несомненно, cчитает иссле­дователь, столкнётся с властью торговца над деревней, которая в таких условиях огромна и крепка.

Вторую, не менее влиятельную группу в социальном соста­ве местного крестьянства составляли так называемые «заимочни­ки». Это, по мнению Дм. Илимского, сибирский аналог российских помещиков-землевладельцев, существование которых в крае упорно отрицали либеральные областники. Представителей этой социальной группы отличали два экономических признака: с одной стороны, они земледельцы-предприниматели, ведущие хозяйство на земле преимуще­ственно с помощью наёмных рабочих рук, с другой – торговцы-скупщики, аккумулирующие сельскохозяйственную продукцию, произведённую местной округой. Такая двойственность позволяла заимочникам адап­тироваться к любым попыткам государства ограничить рост землевла­дения в Сибири. Установление 15-десятинной подушной нормы, при том что на двор реально приходилось 150 – 250 десятин земли, заставило этих крестьян резко расширить операции торгового капитала, ускоряя процесс «обуржуазивания». По мнению Дм. Илимского, заимочник от­личается от русского помещика тем, что сохраняет тесные связи с де­ревней, живёт «чисто деревенской жизнью», что совершенно нетипично для последнего в Европейской России. Именно эта категория сибирского крестьянства обладала огромным влиянием в крае, что явно недооцени­валось в местной прессе.

Численное большинство населения составляла крестьянская мас­са, состоящая наполовину из старожилов и переселенцев. Относитель­но недавно стало складываться влияние этой группы на общественную жизнь в регионе, что объяснялось, в первую очередь, хозяйственной раз­нородностью и экономическим бесправием её представителей. «Сюда входит, – писал Дм. Илимский, – и маслодел Алтая, и землероб Акмо­линских степей, и кустарь Томской округи, и охотник ангарско-ленского края, и ямщик якутского тракта. И все эти люди одинаково закабалены у заимочника и торговца, одинаково задавлены тяжестью податей и по­винностей, однако игнорируются теми, кому их судьбу ведать надлежит» [5, с..134-135]. Территориальная разбросанность, низкий образователь­ный уровень, наряду с уже названной экономической разнородностью, замедляли процесс организации социально-экономической активности. Лишь в последние годы это стремление стало выражаться в создании потребительских кооперативов, охотничьих артелей или в развитии ме­ханизма земельного передела.

Наконец, четвёртую группу составляют сотни тысяч переселенцев, которые в результате столыпинской аграрной реформы за 3 – 4 года на­воднили Сибирь, так и не определившись в хозяйственном отношении. Часть из них пытается слиться с общей массой местного крестьянства, другие стоят на границе пролетаризации, а третьи – осаждают чинов­ничьи канцелярии, осуществляющие переселенческую политику, прось­бами о пособии. По мнению Дм. Илимского, эта группа наименее влия­тельна в общественной жизни края.

Анализируя потенции каждой из данных социальных групп в борьбе за власть в будущем сибирском земстве, исследователь абстра­гируется от участия в этом процессе политических структур, или, как он выражается, партийных «желаний», беря в расчёт накопленный опыт российского земства с коррективами на местные условия. С этих пози­ций три фактора определяют победу той или иной общественной силы в крае: экономическое влияние, социальная организация и сплочённость, а также наличие опыта общественной деятельности. По мнению Дм. Илимского, всем этим условиям в Сибири соответствуют лишь крестьяне­заимочники.

Обосновывая свой выбор, исследователь ссылается на наблюдения за местной деревенской жизнью. Участие заимочников в работе сель­ских и волостных сходов показывало их способность действовать сообща, сохраняя это качество даже за пределами своей волости. Среди проблем, которые сплачивают и организуют крестьян этой социальной группы, – противостояние передельным стремлениям сельских низов, наплыву переселенцев из Европейской России, борьба с потребительской коопе­рацией и т.д. Ещё одним качеством, определяющим их доминирующее положение в будущем сибирском земстве, Дм. Илимский считает ини­циативность, ориентированную на защиту собственных групповых интересов. Среди примеров такого рода он называет создание системы сдачи почтовой гоньбы в аренду отдельным лицам, основание маслодельной кооперации в Сибири, поддержку хуторских стремлений сибирских зем­леустроителей. Экономическое влияние заимочников в регионе усили­вается их высоким для того времени образовательным уровнем (поголов­ной грамотностью), широким практическим кругозором и тесной связью с землёй.

На основе социального анализа Дм. Илимский делает однознач­ный вывод: на первых порах в будущей земской жизни доминирование гласных от этой социальной группы неизбежно. Для него, представи­теля неонароднической идеологии, это печальный факт. «Заимочники способны только на узкую своекорыстную политику, они радикальны на словах и крепостники на деле, им чужды действительные нужды дерев­ни. Их владычество будет чёрной полосой в истории новой сибирской деревни» [5, с..136].

Дм. Илимский – противник радикальных политических мер, спо­собных искусственно изменить соотношение социальных сил в сибирском земстве. С позиций социального эволюционизма он предрекает наличие длительного исторического периода, в процессе которого масса трудово­го крестьянства окрепнет как в экономическом, так и в общественном отношении, прежде чем земская власть «перейдёт в руки тех, кому она принадлежит по справедливости».

Общество не может отменить законы исторического развития, но оно может ускорить процесс их протекания. С этих позиций Дм. Илим­ский предлагает «политизировать» работу будущего сибирского земства, ставя в центр деятельности её прогрессивных представителей борьбу за введение всеобщего избирательного права. Приобщая трудящиеся массы к общественной жизни и превращая краевое самоуправление в механизм формирования политического сознания и самосознания тру­дового крестьянства, можно было сократить срок «неизбежного владыче­ства» эксплуататорских классов в общественной жизни Сибири. «Перед Сибирью стоит дилемма: или демократическое земство – и тогда власть заимочников и лавочников будет кратковременна, и со свержением её процветёт деревня, или земство куцее – и тогда Сибирь повторит исто­рию земской России» [5, с..136].

В целом, исследование Дм. Илимского свидетельствует о продук­тивности методологической установки относительно того, что контуры политической жизни страны во многом определяет структурная дина­мика социальной структуры общества. Применённый автором политико­социологический подход показал всю сложность социально-классовых процессов, происходивших в сибирском обществе в начале ХХ века, и их влияние на соотношение социальных сил в региональной политике. Это лишь один пример эмпирических исследований такого рода, прово­дившихся в стране в период думских избирательных кампаний начала ХХ века [см. 1; 3; 6; 7; 8; 9], который указывает на достаточно высокий уровень политико-социологической аналитики того времени.

Литература

1. Бородин Н.А. Государственная Дума в цифрах. СПб.: Издание Товарищества «Общественная Польза», 1906.

2. Ветошкин М. Сибирское областничество // Современный мир. 1913. № 3. С. 119-139.

3. Горн В. Избирательный закон 3 июня и вероятный состав 3-й Думы (Политико-статистический этюд) // Современный мир. 1907. № 7-8. С. 1-35.

4. Иванович С. Безнародная демократия (о трудовой группе) // Современный мир. 1912. № 6. С. 272-281.

5. Илимский Дм. Земские силы Сибири // Северные записки. 1913. № 2. С. 132-136.

6. Ленский. Некоторые итоги избирательной кампании (Городская и рабочая курии) // Вопросы момента. М., 1906. С. 129-161.

7. Лосицкий А.Е. Избирательная система Государственной думы: С диаграммами. СПб.: Изд-во О.Н. Поповой, [1906]. 40 с.

8. Орловский П. Некоторые итоги первой Думы // Образование. 1906. № 9. С. 23-43.

9. Смирнов А. Как прошли выборы во 2-ю Государственную Думу. СПб.: Типография т-ва «Общественная польза», 1907. 294 с.

10. Соболев М. Экономические интересы и группировка политических партий в России. М.: 1906. 34 с.

 

Это ознакомительная текстовая версия, полный вариант статьи в формате pdf Вы можете скачать по этой ссылке

Наверх

В номер

В архив

На главную

	Официальный сайт журнала «Ойкумена. Регионоведческие исследования». Разработка и дизайн: техническая редакция журнала «Ойкумена. Регионоведческие исследования», 2014 г.