|
Бадмаева Л. В., Башкуева Е. Ю.
Это ознакомительная текстовая версия,
Глобализация мирового пространства предопределяет современную миграционную политику. В современных реалиях актуализируется и сущность иммиграционной политики. Для стран-реципиентов, принимающих иммигрантов, немаловажным является и то, что из себя представляют въезжающие мигранты, из каких стран они въезжают и с какой целью (трудовая, учебная, туризм, воссоединение семьи и т.д.), какова мотивация иммиграции, в каких отраслях экономики предполагается занятость потенциальных трудовых мигрантов и какие территории для расселения наиболее привлекательны для них. Разумеется, нельзя игнорировать и социально-демографические характеристики мигрантов: пол, возраст, национальность, образование, профессию, трудовую квалификацию и семейный статус. В рамках статьи за малым объемом не рассматриваем последнее. Современную миграционную ситуацию в мире определяют страны с ярко выраженной иммиграционной составляющей. К числу этих стран можно отнести и Россию на геополитическом пространстве бывшего СССР. Евро-Азиатское экономическое сообщество, куда входят такие страны, как Россия, Белоруссия и республики Средней Азии, входившие в СССР, принимают активное участие в перераспределении человеческого капитала в мировой экономике. Усиление конкуренции на международных рынках труда актуализирует проблемы совершенствования, гармонизации и сближения миграционных политик как отдельно взятых государств, так и в рамках ЕврАзЭС. По устоявшемуся мнению исследователя И.В. Ивахнюк, «государства бывшего СССР, прежде всего в силу исторических условий, связаны между собой экономическими, политическими, социально-культурными, психоэмоциональными факторами, что придает устойчивость многочисленным миграционным потокам в регионе» [4]. Республика Бурятия как приграничный регион Байкальской Азии, наряду с Забайкальским краем и Иркутской областью, является одним из регионов-реципиентов России, принимающих иностранных мигрантов. Ежегодно возрастающие темпы внешней трудовой миграции в РБ демонстрируют, что Бурятия как один из субъектов федерации уже испытывает миграционное давление, которое постепенно будет нарастать в силу ряда причинно-следственных связей, обусловленных глобализацией геополитического пространства, включением страны в международную экономическую конкуренцию и, наконец, вступлением России во Всемирную Торговую Организацию (ВТО), в рамках которой возникает необходимость учитывать либеральный подход к правилам перемещения рабочей силы внутри стран – членов ВТО. Несмотря на зафиксированный показатель безработицы в 5,2 процентных пункта (2012 г.), Республика Бурятия нуждается в привлечении иностранной рабочей силы на рынок труда региона и выглядит в глазах трудовых мигрантов как относительно спокойный и привлекательный регион для расселения и осуществления трудовой деятельности. Информационную базу исследования составляют статистические данные Управления федеральной миграционной службы России по Республике Бурятия и материалы полуформализованного интервью с экспертами из числа трудовых мигрантов (N=65), проведенного в 2012 г. Точки опроса: г. Улан-Удэ – рынки: «Народный», «Тумэр Морин», «Туяа», «Сагаан-Морин», товарная площадь на ул. Борсоева; ряд строительных организаций и т.д. В исследовательское поле включены и данные полустандартизированного интервью с представителями государственных структур, наделенных соответствующими полномочиями по реализации миграционной политики (Республиканского агентства занятости населения, УФМС по РБ, Министерства экономики РБ и других структур, N = 25 (2012 г.). В контексте заявленной тематики включение в исследовательский локус эмпирических результатов перечисленных неформализованных интервью представляется вполне целесообразным. Анализ миграционной привлекательности Республики Бурятия как территории расселения и проживания трудовых мигрантов с позиций конкурентоспособности данного субъекта федерации, по сравнению с соседними регионами, выявил особенности феномена, несколько отличающиеся от традиционного понимания. Остановимся подробнее на этих особенностях несколько позже. Вначале рассмотрим конкурентоспособность РБ с позиций привлекательности региона для иностранной рабочей силы. Как известно, «конкурентные преимущества обеспечивают регион ресурсами и свойствами для конкуренции (конкурентоспособностью)» [5, с..131]. Анализируя конкурентоспособность Республики Бурятия как региона-реципиента, принимающего иностранных трудовых мигрантов, нельзя не остановиться на причинах исхода иностранной рабочей силы (ИРС) из стран ближнего зарубежья. В первую очередь, это экономическая составляющая. В настоящее время, основные показатели социально-экономического развития стран исхода ИРС в РБ (государства ближнего зарубежья) значительно отстают от соответствующих в других государствах постсоветского лагеря и заметно ниже, чем в советский период. Так, например, в Кыргызстане, одной из стран-доноров ИРС в РБ, вопреки политическим катаклизмам в стране (2005 – 2010 гг.), мировому экономическому кризису 2008 – 2009 гг., зафиксирован экономический рост, начиная с 2003 г. По показателям 2009 г. валовый внутренний продукт (ВВП) составил в стране 193423 млн. сомов, тем не менее, в перерасчете на курс доллара США произошло снижение ВВП на 11 % относительно уровня 2008 г. В то же время, несмотря на наблюдаемые в последние 10 лет положительные тенденции роста экономики: рост ВВП, снижение инфляции и т.д., в стране нарастает проблема внешнего долга и фиксируется удорожание стоимости жизни, а рынок труда Кыргызстана сталкивается с рядом проблем:
Таким образом, вышеприведенные реалии экономики Кыргызстана в совокупности и являются главным выталкивающим фактором выезда жителей Кыргызстана в качестве иммигрантов в Россию, в том числе в Республику Бурятия, где они приобретают статус трудовых мигрантов. Ситуация на внутреннем рынке труда Кыргызстана в той или иной степени характерна и для других стран исхода трудовых мигрантов из бывших республик Средней Азии, поэтому не будем проводить подробный анализ в рамках статьи. Для примера, приведем выдержки из прямой речи респондентов. Так, одна из экспертов, бывший трудовой мигрант из Кыргызстана, ныне гражданка России, проживающая в РБ уже около 10 лет, рассказала в интервью следующее: «У моей бабушки пенсия такая, что ее не хватает на мешок муки. Поэтому отправляю ей каждый месяц 3000 руб. На эти деньги она покупает подарки внукам и ездит по гостям». В то же время, в ходе анализа эмпирических результатов исследования установлено, что миграционную привлекательность Бурятии для внешних трудовых мигрантов определяют не только экономические факторы, но и этническая составляющая принимающей среды (полиэтничность) и другие социокультурные особенности региона, в том числе и толерантность социума на мезо- и микроуровнях. Не менее значимым фактором мотивации приезда иностранных работников из ближнего зарубежья в Республике Бурятия выглядит и вовлеченность мигрантов в социальные сети, а также наличие в регионе-реципиенте национальнокультурных обществ и землячеств, оказывающих своим соотечественникам существенную поддержку в процессе адаптации к новым условиям жизнедеятельности [2]. Рассмотрим далее, какие именно государства ближнего зарубежья являются донорами ИРС для Бурятии. В нижеследующей диаграмме представлено распределение привлеченной ИРС (трудовых мигрантов) из ближнего зарубежья в Республику Бурятия. Анализ данных диаграммы 1 показывает, что свыше половины привлеченной в РБ ИРС составляют выходцы из Узбекистана (53,4%). Второе место по этому показателю принадлежит представителям Кыргызстана (12,9%) (каждый восьмой трудовой мигрант). Количество же привлеченных трудовых мигрантов из Таджикистана составляет всего лишь 6,8 %. Существенной причиной исхода из этих государств, кроме экономической составляющей, является и вышеупомянутая нестабильная внутриполитическая и межнациональная ситуация в этих государствах. Так, например, в 2005 г. в узбекском г. Андижан состоялись массовые антиправительственные беспорядки; внутриполитическая ситуация в Кыргызстане после свержения в 2005 г. президента А.Акаева на сегодня остается все ещё напряженной, полной серьезными разногласиями и конфронтацией между различными политическими группировками. Установлено, что каждый десятый привлеченный трудовой мигрант в Республике Бурятия, – выходец из Азербайджана (10,2). Привлеченная ИРС из Армении составляет лишь 7,6% от общего числа. По данным УФМС России по РБ, в 2011 г. в республику вообще не привлекалась ИРС из Грузии. Очевидно, поток трудовых мигрантов из кавказских республик в Бурятию в последнее время существенно сократился, что связано с относительной стабилизацией социально-экономической ситуации в этих государствах. Выходцы из Украины составляют всего 6,7% привлеченной ИРС – это объясняется географической удаленностью данного государства от территории Бурятии и тем, что лицам славянской национальности по сравнению с представителями бывших республик Средней Азии, гораздо комфортнее проживать и заниматься трудовой деятельностью в Центральной России и в крупных городах и мегаполисах европейской части России (г. Москва, Санкт-Петербург и т.д.). Этим же фактором, на наш взгляд, можно объяснить незначительное число молдавских трудовых мигрантов в структуре привлеченной ИРС в РБ (0,9%). Процент выходцев из Казахстана и Туркменистана в структуре привлеченной ИРС в РБ также крайне низок (0,6% и 0,7%). Далее, рассмотрим географию исхода иностранных трудовых мигрантов из дальнего зарубежья в принимающий регион. При этом, фактор приграничного расположения субъекта федерации (соседство с Монголией) оказался не столь уж значимым в данном контексте. Так, например, из 4123 иностранных работников, привлеченных работодателями РБ из стран дальнего зарубежья в 2011 г., 90,3% составляют выходцы из КНР; 4,5% – из КНДР и лишь 2,6% – представителей ИРС из Монголии (см. диаграмму 2). Для полноты анализа представим конкурентоспособность РБ как региона – реципиента трудовых мигрантов. Отметим, что несмотря на более высокие основные социально-экономические показатели в соседних регионах, для Республики Бурятия как субъекта РФ – реципиента трудовых мигрантов, выглядит существенным конкурентным преимуществом полиэтничность региона. В подтверждение приведем основные социально-экономические характеристики в соседних регионах: Иркутской области и Забайкальском крае, которые выглядят более весомо, чем в Бурятии. Так, например, валовый региональный продукт (ВРП) в Иркутской области превышает соответствующий показатель по Бурятии в 3,6 раза [455529,2:124610,3. 3,6 раза]; соответственно в Забайкальском крае – в 1,2 раза [148381,8:124610,3.1,2 раза] (см. табл.1, столбец №.8). Тем не менее, по материалам экспертного опроса трудовых мигрантов (г. Улан-Удэ, 2012 г.) выявлено, что для большинства иностранных работников выбор Республики Бурятия в качестве региона проживания и осуществления трудовой деятельности, был обусловлен именно этнической составляющей. В частности, трудовые мигранты из Кыргызстана, включенные в исследовательское поле как эксперты, утверждали, что на решение выехать в Бурятию на заработки повлияли не только экономические причины. При этом среди значимых мотивов были названы следующие (выдержки из прямой речи респондентов): «внешняя похожесть на бурят», «нас особо не отличишь от бурят», «наши обычаи схожи» [1, с..83.]. Комментируя приведенные высказывания, отметим, что, по всей видимости, для трудовых мигрантов этническая составляющая как мотивация для выезда в Россию (РБ) весьма значима на фоне интолерантного отношения к лицам неславянской национальности в регионах страны с численно доминирующим этносом [3, с..50-51]. В то же время, в унисон к вышесказанному, добавим, что для внешних трудовых мигрантов весьма значимой оказалась и относительно толерантная среда проживания в национальном регионе по сравнению, например, с крупными мегаполисами России [3, с..50-51]. В заданном ракурсе перечисленные факторы наряду с экономической составляющей и предопределяют привлекательность Республики Бурятия как региона для проживания и осуществления трудовой деятельности для ИРС. Рассматривая привлекательность Республики Бурятия для внешних трудовых мигрантов, нельзя не остановиться на том, какие же именно анклавные зоны Бурятии выглядят в глазах иностранных трудовых мигрантов наиболее притягательными. При анализе системы расселения мигрантов на территории РБ, пользуясь общепринятой терминологией, мы выделяем анклавные зоны с повышенной привлекательностью для заселения ИРС. По установленной терминологии, анклавные зоны притяжения называют аттракторами. По допущению, это микрозоны, которые отличаются наиболее комфортными природно-климатическими условиями, повышенной экономической привлекательностью за счет расположения предприятий, относящихся к традиционным для ИРС отраслям экономики. В то же время, существуют и микрозоны с пониженной привлекательностью, так называемые репеллеры, т.е. выталкиватели. Микрозоны – репеллеры – это микротерритории с неблагоприятными природно-климатическими условиями, удаленные от благ цивилизации, с низким уровнем инфраструктуры, с отсутствием, либо малым количеством предприятий в традиционных отраслях занятости трудовых мигрантов. Усугубляют эффект выталкивания высокий уровень интолерантности принимающего населения, а также этнокультурное разделение. В рассматриваемом контексте, нами был проведен вторичный анализ уточненных сведений о рабочих местах, на которые предполагалось привлечь иностранных работников в 2011 г в РБ в разрезе муниципальных образований, что позволило определить микрозоны–аттракторы для привлечения ИРС в республику (см. таблицу 2). Определено, что к микрозонам-аттракторам, по данным табл.2, можно причислить только столицу РБ – г. Улан-Удэ и приграничный город республиканского подчинения – г. Кяхту. Сельские же муниципальные образования, в целом, не обладают миграционной привлекательностью для ИРС, за исключением двух: Иволгинского и Прибайкальского (по 2,3%). Установлено, что формирование так называемых микрозон – аттракторов на мезоуровне предопределено и спецификой отраслевой занятости ИРС, задействованной на рынке труда Бурятии. Так, причисление г. Улан-Удэ – столицы РБ к микрозонам-аттракторам объясняется тем, что интенсивное развитие города предусматривает, что он является основным муниципальным заказчиком выполнения различных работ по строительству и благоустройству инфраструктуры, жилья и социальных объектов. Выявлено, что формирование так называемых микрозонаттракторов на мезоуровне определяется и спецификой отраслевой занятости ИРС, задействованной на рынке труда Бурятии. Эти работы выполняют свыше 100 строительных компаний, в том числе и постоянно нанимающие ИРС. Сюда же можно отнести и приграничный город республиканского подчинения г. Кяхту (где зарегистрирована фирма «Стамстрой» – крупный подрядчик строительно-монтажных работ в РБ). Из сельских же муниципальных образований к микрозонам-аттракторам можно условно отнести только Иволгинский и Прибайкальский МО, где ИРС привлекают в традиционные для иностранных работников отрасли – овощеводство и деревообработку. Резюмируя, можно определить, что притягивающими факторами миграции в Бурятию, являются следующие:
Литература 1. Бадмаева Л.В., Башкуева Е.Ю. Иностранная рабочая сила в Республике Бурятия: мотивация приезда и правовые основы пребывания // Проблемы народонаселения Сибири: материалы Всероссийской научно-практической конференции с международным участием (г. Улан-Удэ, 14-17 июня 2012 г.). Улан-Удэ: Издательство БГУ, 2012. С. 81-85. 2. Бадмаева Л.В., Башкуева Е.Ю. Трудовые мигранты в принимающей среде: проблемы и барьеры адаптации // Межнациональные и межконфессиональные отношения в условиях глобализации: сборник научных трудов в 2 ч. Ч. 1. Улан-Удэ: Издательство БГУ, 2012. С. 251-253. 3. Бадмаева Л.В., Башкуева Е.Ю. Отношение принимающей среды региона-реципиента к иностранным трудовым мигрантам как показатель толерантности социума в Республике Бурятия // Ойкумена. Регионоведческие исследования. № 4 (23). 2012. С. 47-54. 4. Ивахнюк И.В. Евразийская миграционная система: теория и политика. М.: МАКС Пресс, 2008. 192 c. 5. Калюжнова Н.Я. Конкурентоспособность российских регионов в условиях глобализации. М.: Теис, 2003. 526 с. 6. Эргешбаев У.Ж. Миграция населения Киргизской Республики в Россию: социально-экономические последствия // Регион. № 2. 2009. С. 157.
|