Сухаренко А. Н.

Это ознакомительная текстовая версия,
полный вариант статьи в формате pdf
Вы можете скачать по этой ссылке

В последние годы в России в целом и в ДФО в частности наблюдается снижение официально зарегистрированной преступности. Так, за 2007-2012 гг. число зарегистрированных на территории округа преступлений сократилось в 1, 7 раза, а тяжких и особо тяжких – вдвое. Между тем уровень региональной преступности превышает общероссийский на 27% (в 2012 г. – 2043, 5 преступления на 100 тыс. человек населения; Россия: 1609, 3).

«Позитивные» статистические показатели о состоянии преступности и борьбе с ней, прежде всего, связаны с растущей латентизацией преступности, её выборочным учётом, а в силу этого – и с серьёзным завышением её раскрываемости. Порочной практикой регистрации преступлений можно «замедлить» или «снизить» темпы прироста преступности. Если выборочным учётом преступлений ещё и управлять (уходить от регистрации трудно раскрываемых дел и охотно регистрировать очевидные), то можно добиться заметного роста раскрываемости. Такие манипуляции подрывают доверие населения к правоохранительным органам, а это снижает заявляемость («всё равно ничего не будут делать») о преступлениях и приводит к ещё большему «улучшению» показателей результативности борьбы с преступностью.

Проанализировав изменения Уголовного кодекса РФ, некоторые показатели уровня жизни и численности населения, а также деятельность правоохранительных органов по рассмотрению заявлений, сообщений и иной информации о происшествиях, что реальный уровень преступности не уменьшается, а наоборот, увеличивается. С уменьшением с 2006 г. официальной зарегистрированной преступности в России одновременно значительно увеличивается доля искусственной латентной преступности.

Оценивая деятельность правоохранительных органов, нельзя обойти стороной анализ работы по рассмотрению заявлений, сообщений и иной информации о происшествиях. Предполагается, что существует некоторая взаимосвязь между количеством рассмотренных заявлений и количеством зарегистрированных преступлений. Чем больше в году зарегистрировано заявлений, тем больше официально зарегистрированных преступлений.

Тем не менее, складывается парадоксальная ситуация, когда в 2007-2012 гг. количество зарегистрированных заявлений и сообщений о происшествиях росло, а количество зарегистрированных преступлений, наоборот, снижалось. Так, в 2007 г. в ДФО было зарегистрировано 1 235 295 заявлений, сообщений и иной информации о происшествиях (+7,6%), а в 2012 г. – уже 1 358 423 (+3, 7%).

Несмотря на увеличение количества рассмотренных заявлений и сообщений о происшествиях, количество решений о возбуждении уголовных дел с 2007 г. по итогам рассмотрения указанных заявлений уменьшается. Так, в 2007 г. по результатам рассмотренных заявлений, сообщений и иной информации о происшествиях в ДФО было принято 180 096 решений о возбуждении уголовных дел (-9, 2%), в 2012 г. – 97 254 (-6, 4%).

Уменьшению количества решений о возбуждении уголовных дел соответствует увеличение с 2007 г. количества принятых решений об отказе в возбуждении уголовного дела. Так, в 2007 г. по результатам рассмотренных заявлений и сообщений о происшествиях в ДФО было принято 282 500 решений об отказе в возбуждении уголовного дела (+8, 7%), а в 2012 г. – уже 289 898 (-3, 8%).

Чем можно объяснить активность граждан по увеличению количества обращений в правоохранительные органы? И как объяснить ситуацию, что одновременно с увеличением количества обращений в правоохранительные органы происходит обратная реакция в виде уменьшения количества принятых решений об отказе в возбуждении уголовного дела по результатам рассмотрения указанных сообщений?

Можно предположить, что за последние шесть лет у россиян вырос уровень доверия к правоохранительным органам, и большинство спорных вопросов они теперь пытаются решить с их помощью. Одновременно можно предположить, что за указанный период существенно снизился уровень правовой культуры граждан, и наоборот, возрос уровень тревожности. Теперь любой спорный вопрос, конфликт, лежащий за рамками правового регулирования, россияне пытаются решать именно с помощью государства, когда на самом деле, такая помощь вовсе и не требуется. Об этом может косвенно свидетельствовать увеличение с 2007 г. количества принятых решений об отказе в возбуждении уголовного дела именно за отсутствием события (состава) преступления.

Поддерживаем мнение профессора В.В. Лунеева [1, с. 15], что «несмотря не пороки административной практики, которые следует учитывать при качественном анализе, параллельные статистические ряды учтённых преступлений и административных правонарушений указывают на тесную взаимосвязь прироста правонарушений с приростом преступлений. Увеличение выявленных правонарушений на одну тысячу статистически влечёт за собой 40-50 преступлений. Между этими процессами существует прямая и значимая корреляционная взаимосвязь».

В связи с этой интересной гипотезой проанализируем результаты рассмотрения заявлений, сообщений и иной информации о происшествиях, по которым были приняты решения о возбуждении дел об административном правонарушении. Так, в 2007 г. в ДФО было принято 169412 решений о возбуждении дел об административном правонарушении (+12, 4%), а в 2012 г. – 187 655 (-1, 1%).

Соответственно, за 2007-2012 гг. количество решений о возбуждении дел об административном правонарушении по результатам рассмотренных заявлений и сообщений выросло на 90, 2%.

Оценивая зарегистрированную преступность и официальные данные о раскрываемости преступлений, а также другие результаты борьбы с преступностью, необходимо сознавать степень их надёжности. При наличии сомнений уточнение официальной статистической отчётности можно осуществить с помощью выборочных изучений, в том числе и выборочного опроса граждан.

Литература

1. Лунеев В.В. Тенденции современной преступности и борьбы с ней в России. // Государство и право, 2004. № 1.

 

Это ознакомительная текстовая версия, полный вариант статьи в формате pdf Вы можете скачать по этой ссылке

	Официальный сайт журнала «Ойкумена. Регионоведческие исследования». Разработка и дизайн: техническая редакция журнала «Ойкумена. Регионоведческие исследования», 2009 – 2013 гг.