Ойкумена. Регионоведческие исследования Ойкумена. Регионоведческие исследования Ойкумена. Регионоведческие исследования Ойкумена. Регионоведческие исследования
На главную
Анонс
Последний номер
Архив журнала
Авторам
Редакция журнала
Проекты и дискуссии
Библиотека
Популярное краеведение
Регионоведческие ресурсы
Карта сайта
Напишите нам письмо
Каталог сайтов Arahus.com
Яндекс цитирования
Вернуться в номер
Back to issue
Имплементация региональной политики России на Дальнем Востоке

Козлов Л. Е., Никулина А. К.

Это ознакомительная текстовая версия,
полный вариант статьи в формате pdf
Вы можете скачать по этой ссылке

Особенность современной ситуации заключается в том, что тради­ционно Дальний Восток является для правительства России одной из самых сложных территорий в плане реализации региональной политики. Ма­лая населённость, тяжёлые климатические условия и наибольшая уда­лённость от государственного центра объективно затрудняют развитие региона. В дополнение к этому правительство России, начиная с коло­низации XIX века, не имеет чёткого представления, какие государствен­ные задачи и, соответственно, какие методы управления являются здесь приоритетными. В статье даётся прогноз региональной политики России на Дальнем Востоке, основанный на опыте её реализации в прошлом, а также программных ориентирах и условиях осуществления в будущем.

В качестве источников использованы концепции и федеральные целевые программы (ФЦП) развития Дальнего Востока, социально­экономическая статистика Росстата, экспертные интервью и включён­ные наблюдения, проводившиеся авторами в рамках исследовательских проектов 2005 – 2012 годов. Значительная часть информации была по­черпнута в ходе научных дискуссий о проблемах и перспективах реги­она, регулярно проводящихся вузами и академическими институтами Владивостока.

Научная литература о региональной политике России на Дальнем Востоке активно издаётся в последнее десятилетие. Основную извест­ность имеют труды авторов, участвовавших в разработке ФЦП «Эко­номическое и социальное развитие Дальнего Востока и Забайкалья» и «Стратегии социально-экономического развития Дальнего Востока и Байкальского региона», то есть ключевые идеи научных трудов и планов территориального развития перекликаются между собой. Следует осо­бо отметить публикации Института экономических исследований ДВО РАН, Тихоокеанского института географии ДВО РАН, Международно­го центра развития регионов. Влияние международных отношений на развитие Дальнего Востока рассматривается в трудах Института исто­рии, археологии и этнографии ДВО РАН. Неэкономические аспекты регулирования территориального развития (например, кадровая, вну­тренняя, внешняя, оборонная политика) в России освещаются слабо, но в последние годы число публикаций как дальневосточных политологов, так и исследователей московских институтов РАН (особенно, Института Дальнего Востока и Института мировой экономики и международных отношений) по этим вопросам растёт.

Прогнозируя развитие Дальнего Востока, авторы обычно рассма­тривают вопрос в русле экономической науки. Надо иметь в виду, что классические теории в местных условиях работают ограниченно, по­скольку в освоении региона задача экономического роста изначально не ставилась во главу угла. Дальний Восток де-факто был (и, возможно, остался) для России колонией. Остатки колониальной экономической машины являются основой текущей жизнедеятельности региона. Кроме того, российское государство всегда стремится к доминированию в хозяй­ственной деятельности общества. Поэтому на сценарий экономического развития Дальнего Востока существенное или, возможно, преобладаю­щее влияние оказывают процессы и явления, имеющие политическую природу.

Опираясь на схему имплементации политики, предложенную П.М. Петровским, можно сказать, что центр и регионы исходят в пони­мании региональной политики на Дальнем Востоке из противополож­ных установок [5]. Центр реализует директивную форму, привлекая местное сообщество только на этапе сбора информации и строительных работ (региональная политика России реализуется, преимущественно, через капитальное строительство). В представлении центра развитие Дальнего Востока наращивает общую силу государства, ядро которого всё-таки составляет европейская часть. Дальневосточное же общество, действуя по партиципативной модели, видит в развитии региона само­стоятельную ценность, требуя предоставления большей инициативы. Поэтому регионы и центр как бы говорят на разных языках, их проекты диссонируют между собой, и заявления государственных лидеров часто не согласуются с делом. Но поскольку материальные ресурсы у центра гораздо больше, чем у регионов, воплощаются в жизнь проекты, отве­чающие его интересам.

Как указывает Р.Ф. Туровский, в своих отношениях с регионами центр стремится формировать структуру территориальной экономики, обеспечивая сохранение границ государства и определяя допустимые параметры региональной фрагментации [9, с.80]. Классическая регио­нальная политика имеет главной целью рациональное размещение производительных сил и выравнивание уровня жизни населения, но на Дальнем Востоке вопросы внутренней и внешней безопасности имеют не меньшее значение.

Имплементация региональной политики России на Дальнем Вос­токе редко идёт в соответствии с изначальным планом. Само принятие государственных решений в данной сфере подвержено конъюнктурным изменениям и не является системным процессом, что подчёркивают специалисты по народнохозяйственному планированию [13, с..13-14]. Если анализировать данную политику на основе поведенческой теории принятия решений, рациональным вычленением проблемы и выбором путей решения в случае Дальнего Востока занимается, как правило, научно-экспертное сообщество, получающее заказ от государства. Па­раллельно с этим региональные администрации и связанный с ними ре­гиональный бизнес лоббируют включение местных проектов в федераль­ные программы, а центральные органы власти стараются упорядочить состав и ограничить число таких проектов в соответствии с бюджетными возможностями и интересами компаний федерального уровня. В подоб­ном столкновении множества участников снижается рациональность их коллективной деятельности, а реализация региональной политики за­медляется и теряет векторность. Нельзя сказать, что развитие Дальне­го Востока остановилось (тем более, что федеральное правительство не предпринимает соответствующих усилий), но это развитие всегда отстаёт и от общегосударственного темпа, и от темпа соседних азиатских стран.

Описываемая Р.Ф. Туровским эксплицитная форма региональ­ной политики, когда усилия властей официально идентифицируются в документах, нормативных актах и систематизируются в комплекс ме­роприятий, имеющих территориальный эффект, на Дальнем Востоке преобладает [9, с..82]. В имплицитной форме (когда общенациональ­ная политика любого типа производит значимый региональный эф­фект) Дальний Восток традиционно находится на заднем плане госу­дарственной политики, ввиду малого количества населения и вклада в национальный продукт. Например, страны Северо-Восточной Азии, формирующие более ¾ внешней торговли Дальнего Востока, во внешне­политических концепциях России всегда следуют после СНГ, Евросоюза и США, поэтому любые заявления государственных лидеров о развитии Дальнего Востока через интеграцию России в Азиатско-Тихоокеанский регион реализуются крайне медленно.

В региональной политике России программно-целевой метод рас­сматривается как наиболее отвечающий требованиям концентрации сил и средств для достижения приоритетных целей [3, с..138]. Этот метод применяется при наличии проблемы, решение которой не может быть достигнуто на основе существующей системы управления и требует цен­трализации производственных и организационных ресурсов. Регионы, в отношении которых центр предлагает территориальные целевые про­граммы, как правило, не имеют шансов на самостоятельное повышение своего благосостояния в условиях действующей рыночной конъюнкту­ры.

На Дальнем Востоке этот метод начал полноценно применяться с принятием Долговременной государственной программы комплексно­го развития производительных сил Дальневосточного экономического района, Бурятии и Читинской области до 2000 года. Программа, предпо­лагавшая создание высокоэффективного хозяйства с крупной ресурсной и научно-производственной базой, развитой социальной сферой, вклю­чённого во внутреннее и международное разделение труда, была при­нята в 1987 году Центральным комитетом КПСС и Советом министров СССР, на фоне явного улучшения отношений СССР с Китаем, Японией, Республикой Корея. Хотя на несколько лет капиталовложения центра в развитие Дальнего Востока увеличились вдвое, программа совпала с общим кризисом советской политико-экономической модели и не была реализована [14, с...51-54].

В 1996 году, в условиях острого социально-экономического кризиса в России, была принята ФЦП «Экономическое и социальное развитие Дальнего Востока и Забайкалья до 2005 года». Программа исходила из необходимости адаптации региона к рыночной экономике. Если в совет­ские времена единственным источником инвестиций был союзный бюд­жет, то данная программа предусматривала различные инструменты, в том числе свободные экономические зоны, антимонопольное регулиро­вание, государственные гарантии инвесторам. Основная ценность про­граммы состояла в накоплении опыта регулирования территориального развития и формулировании целей государственной политики в отно­шении Дальнего Востока. Собственно на развитии Дальнего Востока программа сказалась слабо, ввиду дефицита государственных ресурсов, а также отсутствия необходимых институтов и кадров. К 2005 году госу­дарственная часть программы была профинансирована всего на 10% [3,с..144].

Хотя с 2000 года региональный продукт на Дальнем Востоке неу­клонно возрастал, его темпы отставали от роста валового национального продукта. Местное хозяйство приобрело примитивную сырьевую струк­туру, зависимость региона от торговли с зарубежными странами стала угрожать единству экономического пространства России. Доля населе­ния с доходами ниже прожиточного минимума превысила общероссий­ский уровень, а демографическая динамика была более негативной, чем в среднем по России [10].

20 декабря 2006 года на заседании Совета безопасности РФ были приняты важные решения относительно Дальнего Востока, прежде все­го, о разработке долгосрочной стратегии развития региона и об увеличе­нии государственных инвестиций в местное хозяйство. Несколько позже Государственная комиссия по развитию Дальнего Востока, Республики Бурятия, Забайкальского края и Иркутской области постановила, что Стратегия должна распространяться на все эти регионы.

Базовые потребности безопасности России на Дальнем Востоке, по нашему мнению, заключаются в следующем:

  • проживание определённого количества постоянного населения;
  • политическая лояльность постоянного населения центру;
  • определённая самостоятельность в снабжении постоянного насе­ления товарами повседневного спроса;
  • способность постоянного населения к отражению локальных ак­тов агрессии извне;
  • поддержание добрососедских отношений с сопредельными дер­жавами. На решение этих задач были, в первую очередь, направлены по­следующие решения Правительства РФ.

В 2008 году Министерство регионального развития РФ провело конкурс на разработку Стратегии социально-экономического развития Дальнего Востока и Байкальского региона до 2025 года и на корректи­ровку ФЦП «Экономическое и социальное развитие Дальнего Востока и Забайкалья». Исполнителем был определён Международный центр развития регионов, независимая научно-практическая организация с центром управления в Москве, имеющая большой опыт создания регио­нальных стратегий.

В данном проекте МЦРР сотрудничал, в основном, с институтами Российской академии наук, а также отраслевыми институтами и про­ектными организациями Дальнего Востока. Было привлечено большое количество экспертов в отдельных, узких вопросах. Для получения ис­ходной информации широко задействовались органы федеральной и ре­гиональной власти, государственные корпорации, были сформированы рабочие группы представителей министерств и ведомств. В результате разработчики получили уникальный массив информации о текущем со­стоянии региона. В проекте приняли участие Министерство иностран­ных дел, Федеральная служба безопасности, Федеральная миграцион­ная служба, Служба внешней разведки, то есть вопросы безопасности, наряду с вопросами экономики, получили отражение в Стратегии [4,с..6-8].

Проект МЦРР был взят за основу Правительством РФ и прошёл общественные слушания во всех регионах действия. С некоторыми дора­ботками от Минрегиона Стратегия была утверждена Правительством РФ 28 декабря 2009 года. В этом документе были определены перспектив­ные потребности региона в транспортной, энергетической и другой ин­фраструктуре, представлены конкретные предложения по созданию зон опережающего экономического роста. Стратегической целью развития региона было провозглашено закрепление населения за счёт формиро­вания современной экономики и комфортной среды обитания человека. Именно оно, а не армия, по мнению авторов, обеспечивает суверенитет и сохранность территории [8]. В методологическом плане Стратегия бази­руется на теории полюсов роста и каркасно-кластерном подходе.

ФЦП «Экономическое и социальное развитие Дальнего Востока и Забайкалья» в 2007 году была существенно переработана и продле­на до 2013 года. В неё была включена Подпрограмма «Развитие города Владивостока как центра международного сотрудничества в Азиатско­Тихоокеанском регионе». Осенью 2007 года была достигнута договорён­ность с зарубежными партнёрами о проведении во Владивостоке сам­мита АТЭС. Общая программа изначально предусматривала освоение почти 19 млрд долларов, в том числе около 5 млрд на Владивосток. Её целью провозглашалось формирование необходимой инфраструктуры и благоприятного инвестиционного климата для развития приоритетных отраслей экономики Дальнего Востока и Забайкалья, с учётом геостра­тегических интересов и обеспечения безопасности России. Главная часть федеральных инвестиций адресовалась на транспорт (58%) и энергети­ку (28%) [10]. В дальнейшем подпрограмма Владивостока неоднократно расширялась; был принят специальный федеральный закон, упрощав­ший юридические вопросы строительства в рамках подготовки к самми­ту АТЭС, поэтому в подпрограмму включились проекты и организации, связанные с Владивостоком очень косвенным образом (например, газо­провод Сахалин – Хабаровск – Владивосток).

Крупные средства были направлены центром в инфраструктурные проекты на Дальнем Востоке. Было завершено строительство автомо­бильной трассы Чита – Хабаровск, принята в эксплуатацию автомобиль­ная трасса Якутск – Магадан. Крупнейшей железнодорожной стройкой России двух последних десятилетий стала Амуро-Якутская магистраль, предполагаемая к полному вводу в эксплуатацию в 2013 году. Большое значение для энергообеспечения Дальнего Востока имеют Бурейская ГЭС и газопровод Сахалин – Хабаровск – Владивосток. Достижение ими плановой мощности, в совокупности с модернизацией распределитель­ной сети, позволит заметно снизить дальневосточные энергетические тарифы. Определённые надежды регион также связывает с нефтепрово­дом «Восточная Сибирь – Тихий океан».

ФЦП «Социально-экономическое развитие Курильских островов (Сахалинская область) на 2007 – 2015 годы», утверждённая Прави­тельством РФ в 2006 году, имела целью минимизацию рисков для про­живания населения и деятельности предпринимателей. Её основны­ми объектами стали аэропорты на Кунашире и Итурупе, вертодром в Северо-Курильске, несколько причальных комплексов, автомобильные дороги от причалов и аэропортов к населённым пунктам, а также рыбо­водные заводы, системы энергоснабжения и канализации, социальные объекты (больницы, школы, детские сады). Для противодействия япон­ской пропаганде на островах началось развёртывание федеральной си­стемы цифрового телерадиовещания [11].

Мировой финансовый кризис болезненно сказался на финанси­ровании территориальных и отраслевых программ. Например, в феде­ральном бюджете на 2011 – 2013 годы объёмы финансирования Про­граммы развития Дальнего Востока и Забайкалья были сокращены на 62%. Вернуть эти деньги регионам Правительство РФ предполагает до 2018 года [2]. Только подпрограмма подготовки Владивостока к самми­ту АТЭС продолжила финансироваться по плану. Как отметил П.А. Чи­стяков, полное финансирование Владивостока-2012 и Сочи-2014, будучи исключением на общероссийском фоне, определялось внешнеполитиче­ской значимостью данных проектов [12, с..123].

Полное материальное обеспечение подпрограммы Владивостока девальвировалось низким качеством строительства. Счётная палата РФ после проведения саммита АТЭС выявила нарушений на 0,5 млрд дол­ларов. К началу саммита в эксплуатацию была сдана всего одна треть объектов. Прокуратурой РФ было возбуждено уголовное дело по факту хищения 3 млн долларов, выделенных на саммит АТЭС. В связи с дан­ными нарушениями был арестован бывший замминистра регионально­го развития Р.Ю. Панов [7].

Региональная политика России на Дальнем Востоке в начале XXI века включала в себя иные действия, имевшие целью укрепление поли­тического контроля центра над регионом. В рамках конкурса Министер­ства экономического развития РФ на Дальнем Востоке было разрешено создание портовой зоны в Советской Гавани и зоны игорного бизнеса во Владивостоке. Однако без активных действий государства по созданию инфраструктуры и нормативно-правовой базы эти проекты лишь имити­ровали механизм свободных экономических зон. Программа содействия переселению соотечественников, реализуемая с 2006 года, показала на Дальнем Востоке чрезвычайно низкий результат, который не компенси­ровал даже годовую эмиграцию постоянного населения в европейскую часть России. Основные расходы по данной программе были переложе­ны на региональные администрации, не имевшие ни возможности, ни желания искусственно создавать иммигрантам работу и место для про­живания.

С 2009 года Правительство РФ стало субсидировать 50% стоимости авиабилетов в Москву, Санкт-Петербург и Сочи для жителей Дальнего Востока моложе 23 лет и старше 60 лет. Льгота предоставляется в лет­ний период, когда цены на авиабилеты повышаются в два и более раз. В плане реализации Стратегии развития Дальнего Востока и Байкальско­го региона содержится положение о снижении стоимости пассажирского авиационного сообщения между Дальним Востоком и европейской ча­стью России посредством оптимизации налоговой нагрузки и тарифного регулирования [8].

Среди мер по ограничению иностранного влияния на Дальнем Востоке особый резонанс имела борьба с импортом подержанных авто­мобилей из Японии. Федеральные власти пытались ограничить данный импорт, мотивируя это защитой отечественного производителя, повы­шенным риском эксплуатации праворульного транспорта и превраще­нием России в свалку автомобильного хлама. Эта борьба завершилась введением запретительного таможенного тарифа (2009) и запретитель­ного технического регламента (2012). Существенное значение для Даль­него Востока имела борьба Таможенной службы с т.н. «народной тор­говлей» между Россией и Китаем (когда под видом вещей для личного потребления ввозилась товарная продукция), а также заградительный тариф на экспорт круглого леса.

Стабилизация экономического положения России позволила вер­нуться к нерешённым задачам регионального развития. В 2012 году были предприняты новые институциональные меры. На базе аппарата полномочного представителя Президента РФ в Дальневосточном феде­ральном округе было создано Министерство РФ по развитию Дальнего Востока, которое на территории округа координирует государственные программы, управляет федеральным имуществом, контролирует осу­ществление региональными администрациями их полномочий. Минво­стокразвития, возглавляемое бывшим губернатором Хабаровского края В.И. Ишаевым, осуществляет подготовку государственной программы социально-экономического развития Дальнего Востока и Байкальского региона до 2025 года. В 2012 году началось создание фонда прямых ин­вестиций на Дальнем Востоке и в Байкальском регионе как дочерней структуры государственного «Внешэкономбанка».

Диаграммы, приводимые на сайте Минэкономразвития РФ, по­казывают, что сегодня Дальний Восток остаётся главным географиче­ским приоритетом региональной политики России. Другие программы регионального ареала действия в этих срезах вообще не представлены, в то время как программа «Экономическое развитие Дальнего Востока и Забайкалья» по своим масштабам занимает второе место. Из диаграмм следует, что бюджеты региона и внебюджетные источники покрывают крайне малую часть программных расходов. Это закономерно в услови­ях неблагоприятного инвестиционного климата, распределения налого­вых сборов, преимущественно, в пользу центра и низкой рентабельности экономики Дальнего Востока [1].

В условиях действующей политической системы для компенсации регионам выпадающих расходов продолжают широко использоваться федеральные вложения в инфраструктуру. В инфраструктурных проек­тах роль государственных чиновников выше, чем в субсидировании за­купок промышленного оборудования, лизинге и тому подобных методах стимулирования роста. Однако вложения в инфраструктуру косвенным и незначительным образом стимулируют валовый региональный про­дукт. Другой проблемой останется низкая степень реализации феде­ральных программ. Учитывая опыт подготовки к саммиту АТЭС-2012, можно предположить, что при финансировании программы развития Дальнего Востока и Байкальского региона на 10-20% (в существующем прогнозе государственного бюджета до 2018 года) её реальное исполне­ние на местности составит 3-5%.

В приоритетных инвестиционных проектах федеральных округов, разрабатывающихся с 2011 года, на Дальнем Востоке основная часть от­носится к транспортной инфраструктуре, а их конечной целью является освоение природных ресурсов усилиями крупных корпораций, в форме государственно-частного партнёрства [6]. Самые значимые проекты реа­лизуют государственные компании или частные компании, владельцы которых доказали свою лояльность руководству страны. Инвестицион­ные проекты, инициируемые регионами, значительно меньше по объё­му, чем корпоративные инвестиционные программы. Обычно они имеют какие-либо инфраструктурные и тарифные ограничения, поэтому могут искать инвесторов годами. Сравнимое с транспортом значение имеет модернизация распределительной сети в электроэнергетике Дальнего Востока, которая прежде значительно отставала от потребностей регио­нальной экономики.

Несмотря на мировой финансовый кризис, в полном объёме вы­делялись бюджетные ассигнования на космическую деятельность. На начальный этап строительства космодрома «Восточный» в Амурской области было выделено 0,8 млрд. долларов. После саммита АТЭС-2012 главные государственные инвестиции на Дальнем Востоке, скорее всего, будут сосредоточены именно в проекте космодрома.

Механизм свободных экономических зон на Дальнем Востоке в ре­альности применяется слабо, и вряд ли эта ситуация изменится в бли­жайшем будущем. Проекты СЭЗ федеральный центр оформляет таким образом, чтобы основные вложения в инфраструктуру поступали со сто­роны участвующих компаний или регионов. Но дефицит рабочей силы, узость рынка сбыта, неразвитость транспорта, энергетики и телекомму­никаций отталкивают инвесторов и затрудняют привлечение займов. Дополнительно тормозит деловую активность режим пограничной зоны, ограничивающий право на передвижение и владение собственностью во многих районах, прилегающих к государственной границе. Исходя из этого, можно предположить, что иных принципиальных отклонений от стандартных налогов и административных процедур на Дальнем Вос­токе в ближайшее время не предвидится.

Предпочтительным международным партнёром в модерниза­ции дальневосточной экономики будет Республика Корея. Федераль­ное правительство с тревогой воспринимает гигантский социально­экономический диспаритет восточной части России с Китаем. Япония и США являются прямыми внешнеполитическими конкурентами России в АТР. Участие в дальневосточных проектах европейских компаний, если таковые выразят готовность, будет поощряться из тех же соображений безопасности.

Несмотря на внешнюю лояльность региональных администраций федеральному центру, система отношений «центр – регионы» характе­ризуется плохой управляемостью проектов развития. Будет преобладать традиционное для России «ручное управление» важнейшими полити­ческими проектами, которое в случае подготовки к саммиту АТЭС-2012 осуществлял от лица федерального правительства И.И. Шувалов.

Литература

1. Анализ ФЦП // Федеральные целевые программы России. М., 2013. [Электронный ресурс]. URL: http://fcp.economy.gov.ru/cgi-bin/cis/fcp.cgi/Fcp/Graphics/pub_page_diagram_list/2013 [Дата обращения: 20.01.2013].

2. Ларина Л. Федеральное финансирование дальневосточных проектов сокращено на 62% // Золотой Рог. Владивосток, 2011. 15 марта.

3. Леонов С.Н. Региональная экономика и управление: экономика Дальнего Востока / С.Н. Леонов, Б.Л. Корсунский, Е.С. Барабаш. Владивосток: Дальнаука, 2007. 176 с.

4. Меламед И.И. Основные подходы к развитию Дальнего Востока и Прибайкалья / И.И. Меламед, А.А. Дягилев, М.А. Авдеев. М.: Современная экономика и право, 2010. 176 с.

5. Петровський П.М. Методологічні аспекти впровадження державної політики // Державне управлiння: теорiя та практика. Киев, 2007. № 1. [Электронный ресурс]. URL: http://www.nbuv.gov.ua/e-journals/DUTP/2007-1/txts/07ppmvdp.htm [Дата обращения: 20.01.2013].

6. Попов А. Минвостокразвития РФ составило перечень приоритетных инвестпроектов Дальнего Востока. Слово – за Внешэкономбанком // Expert Online. М., 2012. 13 нояб. [Электронный ресурс]. URL: http://expert.ru/2012/11/13/spisok-gotov---nuzhnyi-dengi/ [Дата обращения: 20.01.2013].

7. Счётная палата выявила нарушений на 15 миллиардов при проверке объектов саммита во Владивостоке // VL.RU. Владивосток, 2012. 14 ноября. [Электронный ресурс]. URL: http://www.newsvl.ru/vlad/2012/11/14/narushates/ [Дата обращения: 20.01.2013].

8. Стратегия социально-экономического развития Дальнего Востока и Байкальского региона на период до 2025 года // Министерство регионального развития РФ. М., 2011. [Электронный ресурс]. URL: http://www.minregion.ru/activities/territorial_planning/strategy/federal_development/346/ [Датаобращения: 20.01.2013].

9. Туровский Р.Ф. Политическая регионалистика. М.: Издательский дом ГУ ВШЭ, 2006. 789 с.

10. ФЦП «Экономическое и социальное развитие Дальнего Востока и Забайкалья на 1996-2005 годы» // Федеральные целевые программы России. М., 2011. [Электронный ресурс]. URL: http://fcp.economy.gov.ru/cgi-bin/cis/fcp.cgi/Fcp/FcpList/View/2013/22/ [Дата обращения: 23.05.2011].

11. ФЦП «Социально-экономическое развитие Курильских островов (Сахалинская область) на 2007-2015 годы» // Федеральные целевые программы России. М., 2011. [Электронный ресурс]. URL: http://fcp.economy.gov.ru/cgi-bin/cis/fcp.cgi/Fcp/ViewFcp/View/2011/232 [Дата обращения: 23.05.2011].

12. Чистяков П.А. Региональные аспекты реализации федеральных целевых программ // Региональные исследования. Смоленск, 2011. № 1(31). С. 117-124.

13. Швецов А.Н. Совершенствование региональной политики: Концепции и практика. М.: КРАСАНД, 2010. 320 с.

14. Экономическая политика: региональное измерение / Под ред. П.А. Минакира. Владивосток: Дальнаука, 2001. 224 с.

 
Это ознакомительная текстовая версия,
полный вариант статьи в формате pdf
Вы можете скачать по этой ссылке

Наверх В номер В архив На главную

Официальный сайт журнала «Ойкумена. Регионоведческие исследования».
Разработка и дизайн: техническая редакция журнала «Ойкумена. Регионоведческие исследования», 2009 – 2013 гг.