Изотов Д. А., Юн С. Е.

Это ознакомительная текстовая версия,
полный вариант статьи в формате pdf
Вы можете скачать по этой ссылке

Территории, прилегающие к границам, всегда были в сфере при­стального внимания государств. Россия с этой точки зрения является уникальной страной, поскольку имеет самые протяжённые границы в мире (как сухопутные, так и морские). Особенность её географического расположения способствовала концентрации населения в пригранич­ных территориях на юге страны (что наиболее отчётливо проявляется в азиатской части). Безусловно, это обстоятельство не является сугубо российским феноменом и тем более, каким-либо сдерживающим эконо­мическое развитие фактором. Опыт некоторых стран с подобным раз­мещением населения в пространстве (например, Канады) указывает на то, что ряд приграничных регионов имеют более крепкие экономические связи с соседней территорией зарубежной страны, чем с национальной экономикой [3].

В последние два десятилетия укрепились межрегиональные внеш­неэкономические связи России с территориями соседних государств. Внешнеэкономическое сотрудничество российских приграничных ре­гионов (имеющих государственную границу) осуществляется на общей правовой основе (регулируется Федеральным законом № 4-ФЗ «О ко­ординации международных и внешнеэкономических связей субъектов Российской Федерации» 1999 г.). Вместе с тем, федерального законода­тельства, регулирующего вопросы приграничного взаимодействия рос­сийских регионов с соседними зарубежными территориями, не существу­ет. Проект Федерального закона «О приграничном сотрудничестве» [16]с 2004 г. находится в стадии разработки и согласования. Параллельно с этим, идёт широкое обсуждение Проекта данного закона [14]. Поэто­му, в российском законодательстве в настоящее время отсутствуют та­кие базовые понятия как: приграничное сотрудничество, территория и участники приграничного сотрудничества и т.д. Исходя из этого, не раз­граничены полномочия федеральных, региональных и местных властей в процессе осуществления приграничного сотрудничества.

Несмотря на то, что Россия в 2003 г. присоединилась к Европей­ской рамочной конвенции о трансграничном сотрудничестве [17], рос­сийские муниципальные образования до сих пор не наделены реальны­ми правами на участие в этой деятельности. Подчёркивается, что одним из главных условий существования, а также повышения эффективности приграничного сотрудничества является отказ от чрезмерной централи­зации и наделение регионов и муниципальных органов власти достаточ­но широкими полномочиями [4].

Исходя из этого, необходимо выделить две ключевые, с нашей точ­ки зрения, характеристики приграничного сотрудничества:
1) Территория, в рамках которой осуществляется данное сотрудни­чество. При этом следует иметь в виду, что существуют разные норма­тивы приграничной территории: норматив ВТО рассматривает данную территорию в пределах 15 километров по обе стороны государственной границы, Европейский союз – 10 километров, Китай – 20, Россия – 5 ки­лометров, но, в любом случае, это узкая полоса, пролегающая вдоль го­сударственной границы [5; 19].
2) Полнота правомочий принятия решений местными органами власти.

Ввиду того, что не существует каких-то жёстких понятий пригра­ничного сотрудничества в российском законодательстве, но оно довольно часто обсуждается в средствах массовой информации, количество публи­каций по данной тематике в российских журналах довольно многочис­ленно. На первый взгляд, в этом нет ничего предосудительного, посколь­ку отсутствие нормативной базы вовсе не означает того, что процесса приграничного сотрудничества не существует, и что имеются какие-то жёсткие формальные рамки, препятствующие его изучению. Судя по многочисленным публикациям, создаётся впечатление, что, несмотря на формальное отсутствие, в данном случае в российском законодатель­стве, такого понятия как приграничное сотрудничество, на неформаль­ном уровне этот процесс российским научным сообществом успешно и всесторонне изучается.

В таком случае, можно задаться следующим вопросом: а как этот процесс исследуется российским научным сообществом? Для этого не­обходимо получить ответы на следующие вопросы: какова структура массива публикаций по приграничному сотрудничеству в российских научных журналах, каковы тенденции её изменения и какой смысл вкладывается авторами в приграничное сотрудничество (что собой пред­ставляет территория приграничного сотрудничества)?

Здесь же следует чётко зафиксировать основные понятия, кото­рые будут использоваться для дальнейшего терминологического соот­ветствия. Безусловно, базовым понятием является территория пригра­ничного сотрудничества. Существует вполне устоявшееся определение: приграничная территория включает в себя пограничную зону, часть вод пограничных рек, озёр и иных водоёмов, внутренних морских вод и территориального моря, где установлены пограничный режим, пункты пропуска через государственную границу, а также территории админи­стративных районов и других территорий, прилегающих к государствен­ной границе, пограничной зоне, берегам пограничных рек, озёр и иных водоёмов, побережью моря или пунктам пропуска [15]. Ещё более кон­кретное определение дано в вышеупомянутом Проекте Федерального закона [16], в котором под территорией приграничного сотрудничества понимается часть территории приграничного региона в границах его приграничных муниципальных образований, территории которого при­легают к государственной границе. Трансграничное сотрудничество (во всяком случае, согласно Рамочной Европейской конвенции) более широ­кое понятие, чем приграничное сотрудничество. Под ним понимается лю­бая совместная акция между территориально-административными еди­ницами или властями в рамках юрисдикции двух или более участников. Говоря упрощённо, трансграничное сотрудничество представляет собой общие действия, направленные на установление и углубление двусто­ронних или многосторонних взаимоотношений между территориально­административными единицами двух и более стран.

В зарубежных странах довольно распространённым является вы­явление тех или иных научных связей и процессов в различных обла­стях знаний, в том числе, в экономической науке, при помощи анализа научных статей. Имея определённый опыт анализа публикаций, для получения ответов на сформулированные выше вопросы, необходимо осуществить обзор научных статей, а также научных журналов, в кото­рых данные исследования публикуются.

В качестве исходной информационной базы для изучения данного процесса, как и в исследовании, проведённым автором ранее, выступит массив публикаций электронной библиотеки eLIBRARY.RU, являю­щейся крупнейшим российским информационным порталом в области науки, технологии, медицины и образования, содержащий рефераты и полные тексты более 13 млн научных статей и публикаций в более чем 6500 российских научных журналах, включённых в Российский индекс научного цитирования (РИНЦ).

В данном информационном ресурсе был сформулирован поисковый запрос, в котором использовались такие понятия как «приграничное и трансграничное сотрудничество» с временным горизонтом в десять лет (2000 – 2009 гг.), тематика включала в себя все общественные науки. По­иск осуществлялся по аннотациям, ключевым словам и названию статей.

Поисковой запрос научных статей выявил 347 публикаций по при­граничному (195) и трансграничному (152) сотрудничеству в научных журналах России. Примечательным фактом является то, что во второй половине 2000-х гг. наблюдается резкое увеличение публикаций по при­граничной и трансграничной проблематике: только в 2005 г. было опу­бликовано больше статей по данным темам, чем за период 2000 – 2004 гг. Примечательно, что довольно резкое увеличение работ по приграничной и трансграничной тематике начинается с момента обсуждения проектов Федерального закона России «О приграничном сотрудничестве» (рис..1).

Далее, рассмотрим территориальную структуру распределения ко­личества журналов и статей по приграничной проблематике. Поскольку в России насчитывается довольно много регионов, в которых издаются журналы, в которых публикуются статьи по приграничному сотрудни­честву, для удобства иллюстрации агрегируем их по федеральным окру­гам. Распределение публикаций указывает на то, что основная масса статей по данной тематике публикуется в Центральном федеральном округе (51% всех статей), а конкретно – в г. Москва.

Причём за все рассматриваемые годы (2000 – 2009 гг.) массив ста­тей по приграничному сотрудничеству, который издавался в москов­ских журналах, занимал лидирующее положение (рис.2). Вслед за Центральным федеральным округом следуют: Северо-западный (22% – г. Санкт-Петербург и г. Калининград), Сибирский (11% – сосредоточе­ния в каком-либо конкретном городе не выявлено), Дальневосточный (8% – в основном, г. Владивосток), Приволжский (4%), Южный и Северо­кавказский и Уральский (по 2%) федеральные округа.

Может показаться на первый взгляд, что распределение статей по приграничной проблематике находится в прямой зависимости от коли­чества журналов, в которых они публикуются, т.е. в наибольшей степе­ни специализирующимися в рассмотрении приграничной проблематики являются журналы Центрального федерального округа. Однако это не совсем соответствует действительности, поскольку если задать более «жёсткий» параметр, а именно отношение количества статей, приходя­щихся в рассматриваемом периоде в среднем на один журнал, то ситу­ация будет иной: для Центрального федерального округа характерна лишь массовость журналов, а не специализация в изучении пригранич­ного сотрудничества.

Так, среднее число статей по приграничному сотрудничеству, при­ходящееся на один научный журнал, составило для Северо-западного федерального округа – 2,7; для Дальневосточного и Центрального – 1,8; Сибирского – 1,7; Приволжского – 1,2; а для Уральского и Южного и Северо-кавказского – всего лишь по одной статье. Таким образом, лишь за некоторым исключением (Санкт-Петербург и Калининградская об­ласть), не наблюдается реального сосредоточения статей по приграни­чью в российских журналах, которые издаются в том или ином субъекте Федерации.

Что касается географического объекта приграничья, состояние которого описывается в той или иной статье, то в наибольшем числе публикаций рассматриваются восточные рубежи страны – конкретно,приграничное сотрудничество со странами Северо-восточной Азии (39% исходного массива статей), в большей степени – с КНР. Причём замет­ный интерес проявляется преимущественно к северо-восточным китай­ским провинциям. Следует заметить, что пик публикаций по российско­китайскому приграничному сотрудничеству пришёлся на 2007 г., после чего наблюдается некое угасание интереса исследователей к этому объ­екту (рис..3).

Другая картина наблюдается по приграничному сотрудничеству со странами Европейского союза (Финляндия, Польша, страны Прибалти­ки) и со странами Ближнего зарубежья (Казахстан, Беларусь, Украина и Азербайджан): резкий рост публикаций по ним с 2007 г. Их совместная доля составляет 41%, что выше, чем по странам СВА. Этот процесс объ­ясняется, прежде всего, реальными интеграционными процессами ряда стран на постсоветском пространстве, а также политическим и экономи­ческим сближением России со странами Европейского союза.

Анализ содержимого статей указывает на то, что фактор наличия государственной границы практически всеми авторами статей по эко­номике рассматривается как некая данность, которая в перспективе должна вызвать экономический рост и увеличение масштабов междуна­родного сотрудничества. Параллельно с такой позитивной позицией рас­сматривается только положительный опыт зарубежных стран, без учё­та особенностей, которые присущи каждому рассматриваемому случаю. Очевидно, такой подход большинства исследователей приграничного и трансграничного сотрудничества выглядит как минимум необоснован­ным, поскольку ими не рассматриваются (и тем более не учитываются) транзакционные издержки, агломерационные, сетевые и прочие эффек­ты, заложенные в классических работах по экономической и новой эко­номической географии. Также, многочисленные факты указывают на то, что наличие государственных границ в целом ряде стран вовсе не яв­ляется неким гарантом быстрого развития приграничных территорий, а, зачастую, негативно влияет на развитие национальной экономики.

В данном случае, нельзя не согласиться с Баклановым П.Я. и Ган­зеем С.С., утверждающими, что теоретически «на приграничных терри­ториях растёт эффект трансграничности, различные его проявления. Они во многих случаях выступают важными факторами регионального развития, однако изучены ещё недостаточно» [2, с.201].

Поэтому, исходя из недостаточности изученности объекта (а это, в случае с экономическими публикациями, создаёт ряд проблем для ис­следователя, поскольку необходимо самостоятельно производить сбор фактологического и статистического материала в пределах пригранич­ной территории), подавляющее большинство исследований по пригра­ничной и трансграничной проблематике являются весьма «поверхност­ными».

Выполненный анализ распределения статей даёт основание утверждать, что приграничная проблематика привлекает преимуще­ственно экономистов, а по трансграничью – специалистов из самых разных научных отраслей. Причём рост публикаций не является ре­зультатом формирования научных сообществ, специализирующихся в изучении приграничных проблем. Было обнаружено, что по большому счёту, только в академических журналах публикуемые статьи по при­граничной проблематике имеют некую обратную связь, выраженную на­личием цитирований со стороны других исследователей. Вместе с тем, было бы несправедливым говорить о специализации какого-либо акаде­мического журнала в области приграничной проблематики. Более 70% научных статей по приграничной проблематике публикуются в вузовских и прочих журналах. Главным же двигателем роста публикаций по приграничью к концу 2000-х гг. стали вузовские журналы, причём для изданий Санкт-Петербурга и Калининграда свойственна определённая, во всяком случае, видимая концентрация статей по приграничной про­блематике. Большая доля публикаций статей в московских журналах объясняется лишь их массовостью.

Если говорить об изучении российско-китайского приграничного сотрудничества, то угасающий интерес к нему может быть объясним не­сколькими причинами. Во-первых, снижение «эйфории» от значитель­ного увеличения экономических взаимодействий в результате снятия проблемных областей связанных с размежеванием государственной гра­ницы. Иначе говоря, оптимистические оценки двустороннего сотрудни­чества значительно ограничиваются отсутствием какого-либо значимого прогресса в экономических взаимодействиях на региональном уровне. Во-вторых, гораздо большей ориентацией российской экономики на страны Европейского Союза и Ближнее зарубежье (ввиду исторических причин). Также можно добавить, что к странам СВА применяется иная модель приграничного сотрудничества (связанная с более жёстким ре­жимом охраны государственной границы), в отличие от стран Ближнего зарубежья и Европейского союза.

Анализ содержания экономических публикаций по приграничной проблематике указывает на то, что практически повсеместно, лишь за некоторым исключением, объект исследования – территория пригра­ничного сотрудничества – выбран авторами не корректно: как правило, рассматривается торгово-экономическое сотрудничество приграничного российского региона с сопредельным зарубежным государством в целом. Было обнаружено, что в конце 2000-х гг. происходит некоторое «заме­щение» авторами экономических статей по приграничью публикация­ми по трансграничным взаимодействиям (т.е., наблюдается увеличение масштаба объекта исследования). Как представляется, большинство ав­торов идёт по пути наименьшего сопротивления, вследствие того, что в противном случае им необходимо было бы самостоятельно организовы­вать полевые исследования тех территорий, которые именуются пригра­ничными (как минимум, на уровне муниципальных образований), и, в рамках этих мероприятий осуществлять (весьма трудоёмкий) сбор стати­стической информации.

Вследствие этого, до сих пор не дан полный ответ на принципи­альный, во всяком случае, для Дальнего Востока и Восточной Сибири, вопрос: почему в приграничной полосе китайские населённые пункты развиваются гораздо быстрее, чем российские? И что нужно сделать в России для того, чтобы эффекты от приграничной торговли были бы так­же видны, как и в Китае?

Справедливо отметить, что почти за два десятка лет российско­китайских приграничных взаимодействий наблюдаются диаметрально противоположные эффекты в плане создания торговой, транспортной и жилой инфраструктуры в населённых пунктах, расположенных в при­граничной зоне, которые, пусть косвенно, можно обнаружить на сним­ках с космоса (например, с помощью программы googlemap).

На рисунке 4 представлена приграничная инфраструктура китай­ского города Суйфэньхэ и российского Гродеково.

На рисунке 5 представлены российский Забайкальск, расположен­ный в Читинской области (в верхнем левом углу) и китайская Маньчжу­рия (внизу). Причём дифференциация между этими двумя населённы­ми пунктами уже наблюдается на качественном уровне: в Маньчжурии имеется свой аэропорт, развитая городская инфраструктура.

На рисунке 6 показаны масштабы инфраструктуры китайского го­рода Хуньчунь и российского Краскино. Как говорится, сравнение не в пользу последнего. Ещё большая разница – между российской Покровкой и китайским Жаохэ (рис.7).

Как показано, разница в масштабах возведённой для пригранич­ной торговли инфраструктуры между российскими и китайскими насе­лёнными пунктами просто несопоставима. Единственным населённым пунктом в России, примыкающим к российско-китайской государствен­ной границе и являющимся больше по масштабам находящегося че­рез границу китайского города, является Благовещенск. Однако, если судить о темпах заселения и возведения инфраструктуры в Хэйхэ, то в долгосрочной перспективе китайский населённый пункт по указанным показателям может превзойти Благовещенск (рис.8).

К отмеченному нужно добавить, что в КНР реализуется План раз­вития экономики северо-восточных провинций. Анализ данного Плана, а также документов провинциального уровня, разработанных в его рус­ле, свидетельствует о том, что указанные документы закрепляют виде­ние китайской стороной взаимодействия с сопредельными российскими территориями в качестве одного из ключевых инструментов стимули­рования собственного экономического развития. Сопредельные россий­ские регионы в руководящих китайских документах рассматриваются, в первую очередь, в качестве рынков сбыта продукции китайского про­изводства, а также поставщика товаров ресурсной группы. Кроме того, российские регионы активно используются в целях трудоустройства ки­тайских рабочих и производства сельскохозяйственной продукции для последующей её продажи на территории России. Можно констатировать, что масштабные преобразования, осуществляемые в настоящее время в северо-восточном Китае, могут отразиться на его торгово-экономических взаимоотношениях с сопредельными российскими регионами и будут в значительной мере определять внешние условия развития их экономи­ки в обозримой перспективе.

Среди северо-восточных провинций Китая Хэйлунцзян, вследствие территориальной близости и наличия протяжённой границы, наиболее тесно связана с российским рынком. В рамках Плана возрождения эко­номики провинциальными властями разработан «Комплексный план восстановления старой промышленной базы провинции Хэйлунцзян». Реализация указанных планов напрямую затрагивает все сопредельные с северо-восточным Китаем российские регионы. Провинция Хэйлунцзян стремится стать центром научно-технического, информационного, инду­стриального и сельскохозяйственного сотрудничества с Россией. Этого китайская сторона планирует добиться, укрепляя и расширяя масшта­бы приграничного экономического сотрудничества с сопредельными рос­сийскими территориями. По идее руководства провинций Хэйлунцзян и Цзилинь, а также Внутренней Монголии, открытая пограничная зона в бассейне реки Амур должна быть построена по линии государственной границы, а центральные города будут её опорными базами. В этой по­граничной зоне будут построены базы обрабатывающей промышленно­сти, ориентированные на экспорт в приграничные российские регионы, а также глубокой переработки сырьевых товаров из России. Для уско­ренного роста экономики открытой пограничной зоны предполагается привлечение инвестиций из развитых регионов Китая для создания промышленно-торговой инфраструктуры, совместное инвестиционное сотрудничество в объектах по добыче и первичной переработке россий­ских природных ресурсов. Большие надежды также возлагаются на рост посреднической торговли и предоставления посреднических услуг [10].

Одновременно можно сделать несколько общих выводов, касаю­щихся современной политики Китая в отношении развития экономиче­ских взаимоотношений с российскими приграничными регионами. Дан­ная политика является частью общей, хотя и слабо формализованной, но, тем не менее, чётко просматривающейся стратегической линии. Рос­сийские регионы в течение ближайших лет продолжат рассматривать­ся в Китае как поставщик природных ресурсов, прежде всего леса; как динамично развивающийся регион, предоставляющий возможность для трудоустройства китайских рабочих; а также как транзитный пункт для поставок китайских товаров в европейскую часть России, причём струк­тура этих поставок будет меняться в пользу преобладания товаров с бо­лее высокой добавленной стоимостью.

Однако, на сегодняшний день в северо-восточных провинциях КНР испытывают всё меньше иллюзий относительно перспектив пригранич­ного сотрудничества с Россией, чему есть одна достаточно веская причи­на. В приграничных китайских городах в основном реализуется продук­ция с южных провинций Китая, а в последнее время «набирают обороты» прямые поставки товаров с юга Китая в Восточные регионы России, ис­ключая из этой схемы посредников из северо-восточных провинций. Этот факт вероятно способен достаточно сильно поколебать сложившуюся за двадцать лет специализацию приграничных с Россией городов КНР и поставить под сомнение реализацию плана возведения открытой зоны на северо-востоке Китая. Иначе говоря, российско-китайское пригра­ничное сотрудничество возможно будет сокращаться усилиями сетевых взаимодействий российских и китайских фирм.

Другой вопрос касается полноты правомочий местных органов вла­сти в России и Китае. Несмотря на то, что Россия в 2003 г. присоедини­лась к Европейской рамочной конвенции о трансграничном сотрудниче­стве, российские муниципальные образования до сих пор не наделены реальными правами на участие в этой деятельности. Подчёркивается, что одним из главных условий существования, а также повышения эф­фективности приграничного сотрудничества является отказ от чрезмер­ной централизации и наделение муниципальных органов власти доста­точно широкими полномочиями. Высказываются мнения, что в Китае существует советская система, в которой степень свободы у местных ор­ганов власти гораздо выше, чем в России. Поэтому и видны совершенно другие результаты по ту сторону границы.

Литература

1. Абрё М., Де Гроот А. и Флора Р. Пространство и экономический рост: обзор результатов исследований // Пространственная экономика. 2008. № 2.

2. Бакланов П.Я., Ганзей С.С. Трансграничные территории: проблемы устойчивого природопользования. Владивосток: Дальнаука, 2008.

3. Бородаевский А.Д. США-Канада: региональный хозяйственный комплекс. М.: Мысль, 1983.

4. Вардомский Л. Приграничное и трансграничное сотрудничество в программах сотрудничества ЕС и стран СНГ. [Электронный ресурс]. URL: http://analyticsmz.ru/?p=706 [Дата обращения: 20.11.2011]

5. Грибова С.Н. Приграничное сотрудничество: теоретические и правовые истоки изучения // Известия ИГЭА. 2006. № 1.

6. Демьяненко А.Н. Устойчивое природопользование на трансграничных территориях: вопросы теории и практики // Пространственная экономика. 2009. № 3.

7. Демьяненко А.Н., Изотов Д.А., Демьяненко Н.А., Украинский В.А. Распределение статей по «кластерной» тематике в научных журналах России // Пространственная экономика. 2011. № 1.

8. Изотов Д.А. Пространственная дифференциация в контексте теорий регионального экономического развития // Прогнозирование эффективности социально-экономических преобразований в территориальных системах. / Под ред. д.э.н. А.Г. Шеломенцева, д.э.н. В.Д. Калашникова. Екатеринбург: Институт экономики УрО РАН, 2008.

9. Изотов Д.А. Северо-Восток Китая в условиях кризисных тенденций в мировой экономике // Экономика региона. 2010. № 4.

10. Изотов Д.А. Северо-Восток Китая в условиях реализации Плана возрождения экономики // Материалы XXV российско-японского симпозиума историков и экономистов ДВО РАН и района Кансай (Япония): сборник статей / Отв. Ред.: В.Л. Ларин, В. Фудзимото, В.В. Кожевников. Владивосток: Дальнаука, 2010.

11. Изотов Д.А., Кучерявенко В.Е. Северо-Восток Китая в условиях реализации Плана возрождения экономики // Пространственная экономика. 2009. № 2.

12. Йоханссон Б., Куигли Д.М. Агломерации, сети и экономические эффекты // Пространственная экономика. 2008. № 4.

13. Научная электронная библиотека eLIBRARY.RU. [Электронный ресурс]. URL: http://elibrary.ru/defaultx.asp [Дата обращения: 20.11.2011]

14. Приграничное сотрудничество в Российской Федерации: проблемы законодательного обеспечения. [Электронный ресурс]. URL: http://council.gov.ru/files/journalsf/number/20080331103507.pdf [Дата обращения: 20.11.2011]

15. Приграничное сотрудничество. [Электронный ресурс]. URL: http://www.minregion.ru/activities/international_relations/Cross-border_coop/ [Дата обращения: 20.11.2011]

16. Проект ФЗ о приграничном сотрудничестве. [Электронный ресурс]. URL: http://www.minregion.ru/upload/documents/2010/03/proekt-fz-o-prigranichnom­sotr-.doc [Дата обращения: 20.11.2011]

17. Рамочная Европейская Конвенция о Трансграничном Сотрудничестве между Территориальными Административными Единицами или Местными Органами Власти. Мадрид, 1980 г. [Электронный ресурс]. URL: http://www1.umn.edu/humanrts/euro/Rets106.html [Дата обращения: 20.11.2011]

18. Рэй С. Дж., Анселин Л. Структура публикаций региональных исследований в 1990-х гг. // Пространственная экономика. 2009. № 3.

19. ФЗ № 4730-I «О Государственной границе Российской Федерации». [Электронный ресурс]. URL: http://femida.info/11/fzoggrrf004.htm [Датаобращения: 20.11.2011]

20. Krugman P. Increasing Returns and Economic Geography // The Journal of Political Economy. 1991. June. Vol. 99. № 3.

Выполнено при поддержке Гранта РГНФ № 11-32-00240а1 и Гранта Президента РФ № МК­4765.2011.6.

Это ознакомительная текстовая версия, полный вариант статьи в формате pdf Вы можете скачать по этой ссылке

	Официальный сайт журнала «Ойкумена. Регионоведческие исследования». Разработка и дизайн: техническая редакция журнала «Ойкумена. Регионоведческие исследования», 2009 – 2013 гг.